Книга «МОЖАЙСК - СВЯЩЕННЫЙ ГОРОД РУССКИХ».     

    «МОЖАЙСКАЯ ВОЛНА» УСИЛЕНИЯ КУЛЬТА СВЯТОГО НИКОЛАЯ.

    Борьба русского народа против татаро-монгольского ига, которую возглавила Москва с XIV века, способствовала постепенному усилению воинской ипостаси (сущности) культа "московского Святого". Сущность эта, вообще-то, противоречила учению церкви, осуждающему войны как акты насилия, кровопролития, гибели людей. Конечно есть в нем поучения о войнах справедливых и несправедливых, когда в одних случаях священники могут даже идти впереди атакующих воинов, в других - осуждать, проклинать воинственные действия.

    Имя св. Николая произведено от греческого слова "ника" - победа. Но победа не обязательно может быть военной. Святитель способствовал победе христианства над язычеством, истинного мировоззрения над ложным, духа над животом, Бога над дьяволом и проч. Однако святой Заступник, носящий имя "победитель" ("победе тезоименит"), да еще управляющий судьбами людей, как нельзя более пришелся по душе русским воинам. Поэтому все больше воинских знамен стало нести на себе лик св. Николая, все больше возникало в Московской Руси "мемориальных центров", в которых нашли отражение памятные воинские события, связанные с заступничеством народного Покровителя.

Никола с житием из Николо-Угрешского монастыря (около 1380 г)

    Например, когда великий князь Дмитрий в 1380 году шел на Дон против орд Мамая, в местечке "Угреши" на юге от Москвы ему явился образ св. Николая. Хорошее предзнаменование поддержало боевой дух русского религиозного войска. После победы на Куликовом поле Дмитрий Донской основал Николо-Угрешский монастырь-памятник, в котором повелел на свои средства выстроить каменный храм во имя святого Заступника. В Московском Кремле, перестроенном великим князем, храм Николо-Угрешского подворья стал с начала XVI века венчать крепостную башню над Москвой-рекой.

    После освобождения от татаро-монгольского ига в 1480 году ставшая "самодержавной" Московская Русь оказалась между двумя блоками агрессивных соседей: на востоке и юге - полукольца из четырех татарских ханств-орд, на западе - Литвы и Польши. Восток был мусульманским, запад - католическим. Принятый тогда герб Русского государства - двуглавый орел - был не просто унаследован от погибшей в 1452 году православной Византийской империи. Герб отразил реальное и в культовом отношении аналогичное Византии положение Руси, когда требовалось отбиваться от врагов-иноверцев с противоположных сторон.

    В этот период Москва спешно строит в своих пограничьях крепости, а земля ее все более покрывается сетью монастырей, в том числе Никольских, укреплявших дух народа. Так на западе создается линия крепостей: Верея, Можайск, Руза, Волоколамск, усиленная позднее Пафнутьев-Боровским монастырем, а в середине линии - каменным Борисовым городком-замком. Можайск - "Дом святого Николы" - был главной крепостью западной оборонительной линии. В это время южнее другой линии крепостей: Серпухов, Кашира, Коломна, был обнесен каменными стенами Николо-Зарайский монастырь. По Русской земле появились монастыри св. Николая: Рыльский, Черноостровский, Малоярославецкий, Валуйский, Святогорский Харьковский, Одрин Карачевский, Дудин Нижегородский, Бабаевский Костромской, Антониев-Весьегонский, Тихонов-Лухский, а также Тихвинский-Беседный, Коряжемский, Корельский и другие. Монастыри эти окружали Русскую землю огромным кольцом.

    В 1552-56 годах молодой Иван IV (впоследствии прозванный "Грозным") разгромил Казанское и Астраханское ханства, разрушив тем самым на востоке смертоносное полукольцо наследников Золотой орды. Но возросла угроза с запада, со стороны Литвы, захватившей Смоленск и объединившейся затем с Польшей в 1569 году в могучую Речь Посполитую (на юге Ногайская орда и Крымское ханство отошли под прикрытие Османской турецкой империи). По мере того, как нарастало количество походов на Москву великих литовских князей, а затем польских королей и их католического воинства, возрастала роль западной линии крепостей. Можайск стал форпостом Москвы "на литовском рубеже". В это время и прославился св. Никола Можайский, ярко отразивший всем своим видом воинскую ипостась небесного Защитника Русской земли.

Никола Можайский

    Как уже было отмечено, можайский образ св. Николая отличался от всех других типов образов тем, что вместо благословения правой рукой и Евангелия в левой руке неведомый художник вложил в раскрытые руки Святого меч и град с храмом. Мало того, что образ был необычным сам по себе, он был вырезан из дерева, а не написан красками. Наконец он оказался чудотворным!

    Слава о св. Николе Можайском постепенно вышла за пределы Можайска и пошла по Русской земле во все ее пределы. Разносили ее поначалу конечно воины. Во времена столкновений с Литвой, затем Польшей Можайск часто служил местом сбора русских войск, причем войска нередко пребывали здесь подолгу. Все воины конечно же ходили помолиться не раз и не два св. Николе о своем спасении. Оставшиеся в живых разъезжались по домам и прославляли Святого с мечем и градом в руках в разных концах Руси, свидетельствуя о чудотворности его образа. От столетия к столетию стало нарастать паломничество уже разных "по званию" людей к образу. В итоге, "можайская волна" прославления Святого оказалась не меньшей, чем "киевская" или "московская". И этому существует множество свидетельств.

    В одной из былин об Илье Муромце рассказывается, что богатырь нашел "казну неисчетную" и насыпал три мисы золота, серебра и жемчуга, а захотел построить на это богатство церкви:

    "Поезжает он да во Киев-град,
    Хочет строить три церкви соборныя:
    Первую церковь Спасу Свет-Милостивому,
    А другую церковь Николы Можайскому,
    А третью церковь Георгию храброму".

    В другой былине о богатом новгородском госте-купце говорится:

     "Много у Садки казны осталося,
    Вложил Бог желание в ретиво сердце:
    Шел Садко Божий храм соорудил
    Во имя Николая Можайского.
    Кресты-маковицы золотом золотил,
    Местны иконы изукрашивал,
    Изукрашивал иконы - чистым жемчугом усадил,
    Царски двери вызолачивал...
    И будет во Новгороде,
    У того ли Николы Можайского:
    Те мужики новгородские сходилися
    На братнину Никольщину..."

    Св. Николай Можайский стал почитаем не просто по всей Руси, но во всех слоях народа.

     "Говорит-то им Василей Касимировин:
    "Уж вы ой ecu, дружина моя хоробрая!
    Уж пойдемте мы, робята, во Божию церковь,
    Мы помолимся, робята, Господу Богу,
    А тому-же нонь Спасу Вседоржителю,
    Пресвятой Матери Божьей Богородице,
    А тому-же как Николы свет-Моженскому".

    * * *

     "Вставает Ванька поутру ранешенько,
    Умывается Ванюша белешенько,
    Трется в миткалиново полотенышко,
    Молится Миколы Можайскому,
    Още Пресвятой Богородице,
    Самому Христу - Царю Небесному:
    "Вы храните меня, милуйте..."

    Вслед за всенародной славой распространялся по Русской земле и Можайский образ св. Николая в бесчисленных резных и живописных воспроизведениях. География распространения видна из названий знаменитых резных образов типа Можайского; Арзамасский, Бестужевский-Нижегородский, Нижне-Никольский-Брянский, Валаамский, Волоколамский, Гостунский-Московский, Дуниловский-Шуйский, Ивановский-Нижегородский, Коломенский (города на Оке), Муромский, Мценский, Новгородский, Никольский-Петербургский (под Петербургом), Никольский-Нижегородский, Пермский, Псковский, Псково-Печерский, Чебоксарский, а в Сибири Котокильский-Селенгинский, Посольский-Забайкальский и многие, многие другие. Большинство из перечисленных икон были чудотворными, являясь святынями перечисленных городов и мест. Знаменитый чудотворный образ типа Можайского был главной соборной иконой Николо-Радовицкого монастыря южнее Рязани.

    В 1723 году из церквей сел и деревень одного Можайского уезда было отправлено в Священный Синод в Петербург для освидетельствования восемь резных образов св. Николы Можайского, а в церквах сел и деревень Нижегородской губернии было известно более десятка подобных икон (и это помимо множества живописных). А. Вознесенский писал в этой связи: "Всякого рода образов Святителя типа Можайского так много, что их невозможно перечислить. Целое собрание подобных резных образов Угодника разных величины, типов и способов исполнения можно видеть в музее императора Александра Ш" (ныне - в Русском музее).

    Еще больше разошлось по Руси живописных, шитых икон-списков с образа св. Николы Можайского, причем множество икон появилось в развитие Можайского типа: с мечем и храмом, с мечем и дарохранительницей в виде храма, с мечем и кораблем или же ковчегом, с крестом и храмом и другие.

    Образ св. Николы Можайского оказался любимым не только у того русского воинства, которое обороняло Русскую землю от "иноплеменник". В руке у Святителя был не щит, а меч! Отсюда был один шаг до иной трактовки образа: из "охранителя" Русской земли он стал и "завоевателем" земель чужих.

    Меч св. Николы Можайского пришелся по душе Ермаку Тимофеевичу, отправившемуся в 1581 году на покорение Сибири. Среди икон: Спаса Нерукотворенного образа, Господа Вседержителя, "Царя Славы" на троне, Богоматери с Превечным Младенцем, Честнаго Животворящаго Креста - знамения победы, Архистратига Михаила и других, была также икона Святителя "победе тезоименитого" в виде образа Можайского. Изображение св.Николы Можайского имелось и на знаменах ермакова воинства. Еще перед Уральскими горами на "Ермаковом городище" возле реки Сылвы воинство оставило церковь во имя св. Николая. Дальнейший путь через горы и по сибирским рекам был отмечен постановкой многих храмов-обыденок, часовен и в их числе Никольских.

    Интересен эпизод, происшедший незадолго до гибели Ермака. На одной из стоянок в 1584 году "явися Ермаку, молящуся с 5 человеком, в нощи снятый Никола Можайскыи, повелевая в чистоте жиги и прилежный пост имети, и всякие с братолюбием добродетели приходити, и пророче: "Будет на Красной горе дом и жилище Богу, и мне - впредь. Вы же, аще не послушаете мене, престану помогати вам, и скоро скончаетесь за грехи свои, не внемлюще в добродетели, в злобы впадете". И сие видение Ермак всем известив".⁷

    Эта запись в Кратком Сибирском летописце Семена Ремезова сопровождена тремя рисунками: первый иллюстрирует явление Ермаку св.Николы Можайского, второй изображает сцену рассказа Ермака о явлении своим соратникам, третий рисунок как бы фиксирует покорение Сибири русским воинством: на нем показана внизу битва русских с татарами, справа - город-крепость русских, а в центре и выше среди холмов и лесов - большой образ св. Николы Можайского с мечем и градом в руках. Небесный покровитель русского воинства как бы взял под свою защиту вновь обретенную землю, становясь символически Защитником православной Сибири.

    Можайский чудотворный образ был широко известен в Литве, Польше и далее в Европе. Известен был не только среди православного, но и католического населения. В доказательство этого можно привести хотя бы одну из легенд - предание о св. Николе Можайском и Радзивилле, взятое якобы из дневника самого литовского канцлера (приводится с сокращениями).

    "Поиде я из Москвы... на Можай, тут я шел с обозом в девять упряжек, силу свою дождал в Можае. И прииде ко мне войско июля 11 числа. А из Можая пошел я 14 числа июля, да Николая Чудотворца взял с собою. И пошел я старою дорогою на Смоленск, да остановился... не дошедши Медынских улус и Вяземских.

    Остановился я здесь на Куньем бору,... И бывши мне на том станке. И прииде на мой скот и на кони гнев Божий - великий падеж: что кони у меня все выпали. За такое мое прегрешение, что я взял Николая Чудотворца Можайского с собой и над ним я на дороге надругался: отсек я ему ухо своей саблей. И бысть тогда великое чудо:

    кровь потече от главы его. И та я вельми испужался. И нача своему князю сетовать и клясться, что "Поставлю тебе опять в Можай, - помилуй мой скот!"

    А заутро, вставши мне, вижу чудо Николая Можайского паче того: у него явилось ухо исцелено по прежнему и в руке своей - меч, и на мечу написано русским письмом: "Аз есмь Великий Николай Чудотворец".⁸

    Таких преданий раньше было много. Это они вызвали у Стефана Гейса сомнение в их правдоподобии. Но поляки в самом деле увозили в Смутное время к себе в Польшу образ св. Николы Можайского и вероятно не все почтительно к нему относились.

    В одной из русских хроник есть запись под 1619 годом: "Ноября в 1 день государевы бояре ходили с Москвы и составиша с Литвою, мир в троецком селе в Девулине на 14 лет... Того же лета принесен бысть из Литвы в Можаеск образ Великого Чудотворца Николы, иже на вратех".⁹

    Между прочими древностями Никольского собора имелось пять замечательных серебряных лампад с польскими надписями, из которых следовало, что лампады были пожертвованы каким-то польским королем в дар за исцеление от слепоты, которой он был поражен за святотатство. Эти лампады долго украшали храм, пока в 1820 году церковный староста купец Маркелов не переделал их.

    В XVI веке "град Можаеск", запруживаемый каждое лето сотнями, тысячами паломников, напоминал святую обитель. Поэтому иностранцы называли иногда Можайскую крепость "монастырем святого Николая". Город превратился тогда в крупный религиозный центр Русской земли на западе от Москвы, - центр своеобразный, удивительный. Здесь было особое место почитания "Русского Бога" - замечательное духовное явление русского христианского средневековья. А ведь в центре этом не имелось даже частицы мощей самого св. Николая Мирликийского, каковые имелись в некоторых московских церквах.

    Конечно центр этот не был "чисто духовным" по функции целиком, каким был, например, другой крупнейший религиозный центр на востоке от Москвы - Троице-Сергиев монастырь. Разница заключалась не только в том, что Пресвятую Троицу немыслимо было даже сравнивать со св. Николаем - рабом Божиим. Можайск был все же городом, со множеством своих, городских функций, а не одной - духовной. Этим и определялось своеобразие западного культового центра. И если Троице-Сергиев монастырь считался, почитался "святым", то город Можайск стал "священным". Таковым он был действительно признан, как увидим далее, русским православным народом, русской церковью, государственной властью.

Ветхие Святые врата открыты для всех